Сенсация! Земля вертится вовсе не потому, что «трутся спиной медведи о земную ось». Всё это проделки саблезубой белки! Бежит она за орехом, старается, а вокруг такое творится, что ни в сказке сказать, ни в триде описать. Новые материки появляются так стремительно, словно кто-то поутру ломает свежую булку, собираясь съесть её, запив крепким кофе с топлёным молоком. И вот зрители уже готовы насладиться вкусным анимационным континентальным завтраком, как выясняется, что все эти дрейфующие материки, девятые валы и прочие ручные кашалоты существуют в кадре лишь для того, чтобы хоть как-то оправдать использование триде; а сквозь все эти средства объёмной компьютерной выразительности пробирается к публике исхоженными мелодраматическими тропками история о семье, дружбе и снова о семье, что, собственно, вполне традиционно для «Ледникового периода».
Традиция в сочетании с привычкой — вот настоящий двигатель современного кинематографа, а вовсе не свежие сценарные идеи и не «бессмысленные и беспощадные» спецэффекты, нарядившиеся в дорогие фраки новых технологий. Хочешь собрать миллионы — не придумывай, повторяй. Повторение — мать стремления зрителей в кинозалы, и эта нехитрая истина непотопляемым айсбергом кассовых сборов плывёт по волнам голливудского океана. И нет на калифорнийских холмах ничего дороже счёта в банке, Оскара на полке и семейных ценностей. Счёт и Оскар по обыкновению достаются продюсеру, а семейные ценности, крепко-накрепко перевязанные атласным бантом сентиментальности, преподносятся миллионной аудитории в качестве подарка к очередной кинопремьере.
Задача сценаристов и режиссёров сделать всё возможное для того, чтобы на imdb появилось зазывное обращение к киноманам: «если вам понравился первый «Ледниковый период», смотрите четвёртую часть саблезубой саги». И наш современник, склонный следовать рекомендациям, а не идти по извилистому пути собственного зрительского опыта, с радостью отправляется в кино, где его ждут старые приятели: Диего, Сид и Мэнни. Всё течёт, всё меняется — лишь анимационные звери остаются такими, какими их однажды придумали создатели и полюбили зрители. Персонажи «Ледникового периода» создают иллюзию стабильности, чего-то, что никогда не изменится — и не потому, что этот франчайз будет рычать вечно, а потому, что должна же быть в этом суровом, изменчивом киномире хоть одна звериная константа, где все — не волшебники и даже не учатся, но дружба всё-таки помогает им делать настоящие ледниковые чудеса.
И пускай четвёртая часть истории о десяти орехах, которые потрясли белку, в итоге по духу напоминает утреннюю программу «Первого канала»: зрители словно заглянули на утренний кофе к любимым персонажам и с интересом узнают, что нового произошло в звериной жизни. Это даже не увлекательные морские приключения, а скорее несколько штрихов к портрету милых и забавных зверушек. Но зритель рад новой встрече со старыми друзьями. Он-то вообще не любит и не ждёт перемен. Тут вон к серьёзному кинокомиксу ещё не все привыкли — хорошо хоть у мамонтов всё по-старому. Детки, правда, выросли: прелестная Персик уже жаждет развлечений в компании сверстников, чем приводит в ярость строгого папу Мэнни; у Диего появился на примете милый друг; у Сида же нарисовалась бойкая бабуля, которая айсберг на ходу остановит и в пасть к кашалоту войдёт. Пожилые леди с огоньком в глазах и показаниями к вставной челюсти — вечный сценарный ход, который не обманул ещё ни одного сценариста и не разочаровал ни одного зрителя.
Собственно, в фильме есть и драйв, и дрейф, и погони, и любовь, и храбрые сердцем морские свиньи, и снова погони, и много орехов, и несколько прописных истин из серии «не позволяй никому себя менять», и главный бандит не без музыкального слуха — капитан Гад в озвучке Охлобыстина. Правда, его песня кажется жестом сценарного отчаяния, ведь известно, что в фильмах герои поют в двух случаях: когда хорошо им и когда плохо сценаристам. Но сама песня вполне информативна, если относиться к ней, как к автопортрету. В конце концов, пираты — это всегда хорошо: будь они хоть воробьями, хоть обезьянами. И даже шутки, хоть они в фильме есть, не так важны, когда дети растут, семьи объединяются, новые друзья находятся, старые — не теряются. Зрители довольны, животные — счастливы. Пятый ледниковый период практически неизбежен. Белка — ложь, да в ней намёк — всем опоссумам урок.
Неугомонная белка Скрэт снова в деле. На этот раз из-за ее неуемной страсти к орехам случается глобальное (а иного в серии «Ледникового периода» не бывает) движение материков со всеми сопутствующими катаклизмами. В результате мамонт Мэнни со своими извечными спутниками тигром Диего и ленивцем Сидом уплывают на льдине в открытый океан... далее
Талестра
Шли с ребёнком на фильм и вспоминали, что первый раз в 3D мы с ней пошли как раз на Ледниковый период-3. Обалденное было кино ) как с с крутой горки на санках - ууух! - в очередной нижний мир, пробитый неугомонной Белкой.
В четвёртом фильме Белку уже хотелось придушить. Лениво так - ну съели б её эти барракуды-сирены... далее
Да, видовое кино получилось шикарно, иногда больше походя на бибисишные документалки, чем на мультфильм. Да, взаимоотношения героев очень милые, и рыжая деваха тоже огонь. Но для комедии получилось не слишком смешно, для сказки — слишком академично, а для «Пиксара» в целом — слишком мало в мультфильме какого-то особого огонька, а есть только штабеля синих «особых огоньков», формально представленных в кадре. Такое, знаете, спокойное мимино получилось в итоге, при всех скачках-погонях.
Отзывы: [9]
Запрягают парни и правда небыстро, поскольку по сути им приходится заново раскочегарить совсем другую историю, какой до сих пор во франшизе не ночевало. Сумрачный Виталий и его творческая драма, романтическая история между Джулиеном и медведицей на мотоцикле, да и сама «трапеция американо» выстраивается ой как непросто. Но в конце концов на горизонте вновь начинает маячить гуттаперчевая капитанша, а потому надо двигаться в сторону финала, а значит, начинать цирковое представление.
Отзывы: [12]
Создатели не изобрели велосипед, но отправили своих зрителей на увлекательную велосипедную прогулку по сказочным тропинкам: налево пойдёшь – Боярского услышишь, направо пойдёшь – Ахеджаковой косметику продашь, прямо пойдёшь – пожарником станешь. «Здесь, на неведомых дорожках» следы уж виданных зверей, но ведь иногда встреча с хорошо знакомыми героями – это радость, правда?.. А зрителям остаётся радоваться тому, что в полнометражном полку новогодних развлечений прибыло.
Отзывы: [13]
«Идея идеи» про «лунных наци», приснившаяся Йармо Пускала и пересказанная им Тимо Вуоренсолла, как и положено, в сауне, при всех качествах того старого ролика, могла вылиться во что угодно, от шедевра по эпик фэйл включительно. Смешно или не смешно? Верю или не верю? Красиво или ужасно? И никакие кадры, ролики, интервью создателей и прочий стандартный набор промо-материалов ничего тут пояснить не могли, только кинопросмотр должен был стать тем рубиконом, который расставит всё на свои места. Вот и поглядим.
Отзывы: [14]
К тому моменту, когда на шпиле той самой высотки разом оказываются все четверо горемык этой истории, зритель уже не желает знать, чем всё кончится, а желает знать исключительно, где тут туалет. Ему уже всё равно, что из Гарфилда ЧП как из Кристен Стюарт оскароносица. Ему всё равно, что чёлка Эммы Стоун чудовищна. Вставной папашка этот ему абсолютно пофиг изначально. Про дядю Бена забыли напрочь. А вот что все крановщики — братишки, это он помнит. Такая вот необычная мораль у сей басни.
Отзывы: [27]
Июль в этом году — точная копия июня, из четырёх прокатных уикендов три оказались полностью подмяты гнётом убертяжеловеса на полторы тысячи экранов, остальные фильмы вынуждены либо тесниться в единственном оставшемся окне возможностей, либо пытаться как-то существовать в живительной тени блокбастера, зачастую ограничиваясь в итоге парой столичных экранов. Особенно много среди репертуара этого месяца разного рода инди-фантастики.
Итоги фестиваля подведены, красная дорожка прошла, но как это водится в случае Московского кинофестиваля, они нас как раз мало волнуют. Куда интереснее всё то, что происходит в кинозалах, отыскать те зёрна истины и высокие творческие порывы, которые можно было найти на афишах «Октября», и которые на самом деле составляют суть любого большого кинофорума. Завершающий обзор посвящён разнообразным историям про любовь, любовь как вполне телесную, так и в каком-то высочайшем смысле этого слова.
Сам Содерберг развлекается прямо в кадре. Он с неприкрытым наслаждением и стёбом снимает девичьи глаза навыкате, восторженные женские крики, их немые «вау», «что он делает, девочки!» и «ой, я так щастлива, так щастлива». А затем вставляет член на половину экрана, но не в фокусе – чтоб не сразу заметили. Это был бы самый издевательский его фильм, если бы не сценарий. А так вся едкость скрывается шуточками, неловкими ситуациями и проскакивающей горькой иронией по отношению к добродушному магическому Майку.
Большой фестиваль хорош тем, что в его программах можно обнаружить совершенно невероятные вещи, о которых ты даже подумать не мог, заглянуть в такие уголки планеты, о которых ты даже не помышлял, заинтересоваться проблемами, которые тебе даже в голову не приходили. Особенно этим хорошо кино документальное или околодокументальное. И открытия эти так удивительны и прекрасны, что ты готов за них простить фестивалю любые слабости конкурсного отбора или вечные проблемы организации.
