Портрет девушки в огне

Рецензия: История призраков

Восемнадцатый век, художница Марианна (Ноэми Мерлан) нежданно открывает для себя любовь, встретившись с запертой в особняке на острове Элоиз (Адель Энель), чей путь в сторону неизбежного замужества она сама ускорит написанием её портрета. Как история запретной и краткосрочной любви, «Портрет девушки в огне» Селин Сьямма расстилается ожидаемым образом: медленное знакомство и спокойные обмены репликами, рассчитывающие на зрительское знание о том, к чему они должны привести, затем вспышка и период счастья, на который давит осознание времени и манипуляция им же — более трети фильма, в конечном счёте, оказывается прологом, ближе к финалу героини, ещё не расставшись, говорят о своей связи в прошедшем времени.

Резонанс, какой есть, производит не столько сама эта схематичная история, сколько понимание того, чем она является в контексте времени действия — историей, изначально заживо погребённой под устоями общества и обречённой остаться личной тайной (туда же вставная сюжетная линия с абортом), — и в контексте жизней тех, кто её рассказывает. Сьямма и Энель поработали над своим первым совместным фильмом 13 лет назад, затем провели годы в личных отношениях, и «Портрет» можно воспринимать как картину того, какой эта связь была бы даже в лучшем случае в другую эпоху; моменты единовременного личного и творческого притяжения, когда художница и та, чей образ она использует, перечисляют подмеченные друг у друга едва заметные жесты — в числе единственных, где у фильма всерьёз подскакивает пульс.

«Портрет» вкладывает видимые усилия в собственную сдержанность, позволяющую ему держаться прилично; раз так, имеет смысл и отследить, где она идёт ему во вред, а где он намеренно о ней забывает. Все идеи, которые режиссёр хочет затронуть, проговариваются в кадре вслух (и громко подчёркиваются, если нужно, ещё раз); поверхностно красивая операторская работа сводится в основном к собственному портретизму на фоне голых стен и воздуха; самый знаменитый кадр «Персоны» цитируется неоднократно (две женщины, остров, деваться некуда); единственное тонкое наблюдение с психологической точки зрения состоит в том, как главная героиня, с её доступом к свободе и независимости, считает себя сильнее, а на деле оказывается слабее своей любимой, в слезах цепляется за неё перед лицом несправедливости, которую та уже приняла.

Квир-драмы, с которых Сьямма начинала свою карьеру, также были во многом тихими и осторожными, экономившими на второстепенных персонажах, объединёнными постановкой, которая стремилась быть как можно менее навязчивой, но именно этим и привлекала ненужное внимание. Если целью было освободить место для актёров, то в результате они становились не только главным, но чуть ли не единственным источником энергии. То же самое происходит и здесь. Мерлан, с её гипнотически ясным, строгим взглядом и целенаправленными движениями, скрывающими за собой залежи эмоций, несёт целые куски фильма на одной себе и, кажется, воплощает собой именно то, каким он, со своей историей о медленно пробуждающейся страсти в холодном и одиноком месте, хотел бы себя видеть.

Разница в том, что если героиня даёт волю чувствам, потому что больше не может и не хочет сдерживаться, то фильм делает то же самое, ибо такова его заранее установленная стратегия, от которой он не отступает ни на шаг. Немеблированный во всех смыслах (Каннская премия за лучший сценарий была, похоже, из тех призов, которые дают, когда хотят наградить хоть чем-то, а всё остальное уже разобрано), «Портрет» по умолчанию исходит из принципа, что он должен разрешить себе каждое проявление свободы и выразительности. Они и становятся главным: минутка музыки, смешливая игра в карты, песнь у костра, один открытый визуальный кивок в готическую сторону, портрет обнажённой девушки, курящей трубку перед камином. И живой портрет последних двух минут, он же — размашистая авторская роспись, которую сложно считать заслуженной.